НЕЗНАЙКА НА ЛУНЕ: Гражданское и корпоративное право для детей

потырено

30.03.2016 — 22:28
Роман Бевзенко
НЕЗНАЙКА НА ЛУНЕ:

Гражданское и корпоративное право для детей

Приступив к чтению лекций по курсу ценных бумаг на юридическом факультете, мне неоднократно случалось прибегать к примерам из замечательной книги Николая Николаевича Носова «Незнайка на Луне» для иллюстрации тех или иных аспектов функционирования рынка ценных бумаг. Этот методологический прием оказался весьма удачным – студентам оказалось легче разбираться, к примеру, в процедуре открытой подписки на акции после того, как я напоминал аудитории историю создания и краха Акционерного общества гигантских растений. Недавно эта замечательная книга вновь попала ко мне в руки и, перечитав ее, я были поражены обилием в ней эпизодов, достойных цивилистического анализа. Результат размышлений над некоторыми из них я предлагаю вниманию читателей.

I. Приобретение права на плоды от плодоносящей вещи

(эпизод со сбором Незнайкой ягод в саду г-на Клопса);

Вопрос о праве сбора плодов возник в связи со следующим эпизодом. Оказавшись на Луне (а точнее – под Луной), Незнайка увидел вокруг себя плантации, на которых росли разнообразные фрукты и ягоды. Недолго думая, наш герой принялся собирать их и утолять ими свой голод. Эти незамысловатые действия и стали началом приключений Незнайки на Луне – ведь именно из-за этого Незнайка оказался в тюрьме, где познакомился со своими будущими компаньонами по Акционерному обществу гигантских растений – Мигой, Жулио и Козликом.

Итак, пользуясь юридической терминологией, мы можем описать действия Незнайки как отделение (separatio) и последующее потребление (consumptio) плодов. Какие правовые последствия эти действия вызывают?

По общему правилу, лицо, отделившее плоды от плодоносящей вещи, может приобрести право собственности на них только в том случае, когда оно пользуется плодоносящей вещью на каком-либо праве – например, праве собственности, хозяйственного ведения, аренды и т.д.

Другими словами, для того, чтобы стать собственником плодов необходимо быть собственником (или законным владельцем) вещи, которая принесла эти плоды. В действующем гражданском законодательстве это правило выражено в ст. 136 ГК РФ.

Понятно, что Незнайка не был и не мог быть собственником либо иным законным владельцем растений и деревьев, плодами которых он лакомился. Поэтому с этой точки зрения отделение и потребление им плодов должно быть признано незаконным.

Однако в теории гражданского права существует весьма интересное исключение из общего правила о приобретении права на плоды только собственником либо иным законным пользователем вещи. Это случай приобретения права на плоды добросовестным владельцем плодоносящей вещи.

Ситуация добросовестного приобретения прав на плоды является своеобразной юридической загадкой, привлекавшей внимание лучших цивилистов Европы. Наибольшую известность получили исследования прав добросовестного владельца на плоды и доходы, принадлежащие перу Льва Иосифовича Петражицкого[1].

Суть проблемы принадлежности отделенных плодов может быть кратко описана следующим образом. Материал римского права позволяет сформулировать следующие правила относительно режима принадлежности плодов: добросовестный приобретатель не обязан возмещать стоимость плодов, потребленных до того момента, как он узнал об отсутствии права на плодоносящую вещь; но наличные плоды (то есть, отделенные, но не потребленные) подлежат выдаче добросовестным приобретателем собственнику плодоносящей вещи. В научной цивилистике возник спор о том, какое же право возникает у добросовестного владельца плодов, отделяющего плоды. Право собственности? Нет, ведь плоды отделенные, но не потребленные подлежат выдаче, следовательно, собственности на них быть не может. Права на плоды нет вообще? Но тогда почему же стоимость потребленных плодов не подлежит возмещению как неосновательное обогащение? Стало быть, они потреблены на законном основании… Удовлетворительное решение этой юридической загадки так и не было найдено[2].

Таким образом, необходимо выяснить – может ли Незнайка быть признан добросовестным владельцем, не обязанным возмещать стоимость потребленных плодов (но обязанным выдать отделенные, но не потребленные плоды)?

Вопрос о добросовестности Незнайки в момент отделения плодов весьма интересен. В Цветочном городе, в котором жил Незнайка, частная собственность отсутствовала в принципе (о чем впоследствии Незнайка рассказывал господину Клопсу, хозяину сада). Поэтому Незнайка, увидев фрукты и ягоды, даже не задумывался о том, чтобы поинтересоваться - а чьи же они?

Такое поведение должно быть признано легкомысленным, а стало быть - неосторожным, так оно не соответствует поведению разумного участника гражданского оборота. Ведь Незнайка находился не у себя дома, а в чужом, незнакомом ему месте. На месте Незнайки было бы разумно поинтересоваться у кого-либо, возможен ли сбор фруктов в этом саду или здесь действуют какие-то иные правила, отличные от тех, к которым привык Незнайка. Таким образом, в действиях Незнайки можно обнаружить виновность в форме неосторожности.

Напомним одну важную правовую аксиому – незнание закона не освобождает от ответственности. Стало быть, незнание закона не может служить извинительным обстоятельством при обсуждении психического отношения лица к собственным действиям[3]. Поэтому Незнайку нельзя признать лицом, добросовестно осуществившим отделение плодов.

А может ли быть Незнайка признан владельцем плодоносящих вещей, плоды которых он собирал (второе условие приобретения права на плоды)? И на этот вопрос ответ должен быть отрицательным.

Многолетние насаждения (кустарники и деревья) являются принадлежностью недвижимого имущества – земельного участка[4]. Таким образом, для того, чтобы владеть ими, необходимо осуществлять владение в отношении всего земельного участка. Владеет недвижимостью тот, кто сам имеет доступ к недвижимой вещи, а также имеет возможность преграждать другим лицам доступ к ней. Конечно же, Незнайка таковым не являлся.

Таким образом, наш вывод должен быть таков: Незнайка не только обязан возвратить те фрукты, которые он уже собрал, но должен возместить стоимость потребленных фруктов и ягод собственнику фруктового сада – господину Клопсу. К разбору поведения последнего мы и переходим.

II. Самозащита гражданских прав; причинение вреда собственному имуществу во время травли нарушителя собаками

(тот же эпизод);

Итак, мы оставили Незнайку поедающим малину в саду господина Клопса. Указанный господин был весьма щепетилен в вопросе неприкосновенности своей собственности и предпринял ряд мер для защиты принадлежащего ему земельного участка, на котором был разбит сад, от посторонних посетителей. Напомним, что Незнайка был схвачен работниками господина Клопса после того, как он (Незнайка) угодил в один из капканов, расставленных по всему саду.

Этот эпизод позволяет нам обратиться к вопросу о понятии и пределах самозащиты гражданских прав.

Под самозащитой гражданских прав понимают самостоятельное ограждение прав, или, иначе – защиту права без обращения к юрисдикционным (государственным) органам, уполномоченным рассматривать споры между участниками оборота.

Самозащита есть наиболее естественный и потому, по всей видимости, древнейший способ защиты нарушенных прав. Понятно, что, к примеру, в случае, когда кто-то покушается на чью-то вещь, ее собственник будет при помощи физической силы либо иными способами, основанными на применении силы, отстаивать свое право на вещь и защищать его от постороннего покушения. В этом смысле самозащита есть оборотная сторона всякого запрещенного посягательства[5].

Однако, как нетрудно заметить, эффективность самозащиты права зависит не столько от самого наличия права, а от силы того лица, которое является обладателем права. Лицо, чьи физические возможности (либо иные возможности организовать защиту своего права) велики, будет вполне защищено. Но тот, кто подобными возможностями не обладает, окажется беззащитным перед более сильным нарушителем. Именно для устранения подобных негативных последствий (победой силы над правом) любое государство вводит юрисдикционную защиту нарушенных прав посредством судебного разбирательства и производства по исполнению судебных решений. Постепенно эта форма защиты становится основной, а государство все более и более ограничивает самозащиту прав. В итоге, к концу XIX столетия, самозащита права стала достаточно экзотической правовой категорией, возможности которой были весьма скромные. Более того, в уголовном праве достаточно прочно обосновалось понятие самоуправства, которое включало в себя, помимо прочего, и самовольное осуществление либо защиту своего права без обращения в юрисдикционный орган.

В литературе выделяют активные и пассивные способы самозащиты прав. Активные способы самозащиты – это действия управомоченного лица, непосредственно направленные на защиту от наличного посягательства и восстановление юридического положения. Пассивные способы самозащиты – это действия, направленные на превенцию, предотвращение возможного посягательства. Именно к пассивной самозащите принято относить, к примеру, установку собственниками недвижимости заборов, охранных сигнализаций и т.п.

Итак, господин Клопс, установивший на своем земельном участке капканы, в которых должны были попадаться лица, незаконно проникшие на территорию сада, осуществлял действия, которые мы должны квалифицировать как пассивную самозащиту права собственности на земельный участок.

Однако право на самозащиту прав не может быть абсолютным. Это связано, как мы уже говорили выше, с неодинаковыми возможностями участников гражданского оборота по организации самозащиты.

Многочисленные подходы к ограничению права на самозащиту могут быть сведены к следующему: действия, составляющие право на самозащиту, должны быть соразмерны возможным последствиям противоправного посягательства, которое отражается самозащитой. Это же правило выражено и в действующем Гражданском кодексе России в ст. 14: «Способы самозащиты должны быть соразмерны нарушению и не должны выходить за пределы действий, необходимых для его пресечения».

Соответствуют ли этому принципу действия господина Клопса, ловившего капканами воришек в своем саду? На наш взгляд, нисколько не соответствуют.

Капкан предназначен для того, чтобы физически удержать того, кто в него попал. Для чего господину Клопсу удерживать тех, кто залез в его сад? Ведь обязанность по обнаружению и поимке преступников возлагается на правоохранительные органы (полицию, милицию), но никак не на граждан. Интерес собственника сада состоит не в том, чтобы задержать, а потом проучить вора[6] либо сдать его в полицию; его интерес в том, чтобы предотвратить вред своему имуществу (то есть, кражу).

Как мы помним, господин Клопс, помимо сторожей, держал еще и сторожевых собак. Он вполне мог оградить свое имущество от злоумышленников, например, посредством периодического обхода сторожей с собаками периметра земельного участка. Тем самым, любая попытка проникновения в сад была бы пресечена. Это и был бы соразмерный способ организации защиты собственного имущества, не выходящий за пределы действий, необходимых для пресечения нарушения.

Не менее интересна для разбора ситуация, возникшая в саду господина Клопса после поимки Незнайки. Напомним, господин Клопс решил не сдавать его в полицию, а затравить собаками. Незнайка, убегая от собак, потоптал грядки с овощами и цветочные клумбы в саду господина Клопса. Да и собаки, спущенные на Незнайку, причинили имуществу Клопса немалый урон. Закончилась травля тем, что выведенный из себя господин Клопс схватил ружье и решил покончить с Незнайкой. Однако, промахнувшись, он попал в собственную собаку и та умерла.

Несомненно, господин Клопс претерпел имущественный ущерб. Интересно выяснить: должен ли Незнайка, чьи неправомерные действия побудили господина Клопса принять в отношении него столь решительные меры, нести ответственность за причиненный ущерб и возместить Клопсу причиненные убытки?

Известно, что одним из случаев, когда лицо освобождается от ответственности за причиненный ущерб, является случай причинения вреда в состоянии крайней необходимости. В действующем ГК РФ эта ситуация описывается следующей нормой: «Вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, угрожающей самому причинителю вреда или другим лицам, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена иными средствами, должен быть возмещен лицом, причинившим вред» (ст. 1067 Кодекса).

Очевидно, что вред, причиненный Незнайкой, возник оттого, что последний убегал от собаки, спущенной на него. Или, иначе – Незнайка пытался предотвратить вред, исходящий от источника повышенной опасности. Конечно же, эта ситуация вполне укладывается в диспозицию нормы о вреде, причиненного в состоянии крайней необходимости.

Не может быть возложена на Незнайку и ответственность за гибель пса Цезарино. Выстрел, прервавший жизнь пса, был произведен самим господином Клопсом; какой-либо вины Незнайки в том, что выстрел оказался неудачным, нет. А раз нет вины – то и нет и основного условия для привлечения к ответственности за ущерб. Нет также и прямой причинной связи между противоправным поведением Незнайки (незаконный сбор ягод) и смертью собаки[7].

III. Расторжение договора купли-продажи шляпы: основания и последствия (эпизод с продажей Незнайкой своей шляпы сокамернику);

Во время пребывания в каталажке (следственном изоляторе)[8] Незнайка продал свою шляпу сокамернику – Стриге – за пятнадцать сантиков[9]. Полученные деньги были потрачены Незнайкой на покупку картошки, полакомиться которой ему, увы, не довелось. Это обстоятельство настолько расстроило Незнайку, что он потребовал от Стриги возвратить ему шляпу. Тот вполне резонно отметил, что шляпа была ему, Стриге, продана и потому он ничего возвращать не будет. Кроме того, денег, уплаченных Стригой за шляпу, у Незнайки уже не было, поэтому обратный обмен денег на шляпу также был невозможен.

Этот эпизод дает нам возможность обсудить весьма интересный вопрос об основаниях и последствиях расторжения гражданско-правового договора.

Вкратце суть проблемы определения последствий расторжения договора можно передать следующим образом. В соответствии с п. 4 ст. 453 ГК РФ при расторжении договора стороны не вправе требовать друг от друга возврата исполненного по сделке. Однако, как показывает практика, правила п. 4 ст. 453 Кодекса могут успешно применяться лишь при условии, что у одного контрагента по договора отсутствует какая-либо неисполненная обязанность перед другим. Наличие же неисполненной обязанности оставляет кредитору лишь возможность потребовать от должника исполнения договора: расторгать договор не в интересах кредитора, ведь он может потерять возможность взыскать с неисправного должника неисполненное им по сделке.

В литературе сложилось несколько мнений относительно того, каким иском следует восстанавливать имущественную «неравномерность», образующуюся при расторжении договора. Первая позиция состоит в том, что неисполненное должником по расторгнутому договору составляет убытки кредитора и потому эта сумма может быть взыскана иском о возмещении убытков. Другая позиция, поддержанная Высшим Арбитражным судом РФ и впоследствии дружно подхваченная нижестоящими судами, состоит в том, что неисполненное по расторгнутому договору является неосновательным обогащением должника и в этой ситуации подлежит применению глава 60 ГК.

Ни первый, ни второй подход не являются правильными с точки зрения действующего закона. Неисполненное по расторгнутому договору не может быть признано убытками, так как оно не является ни утратой имущества, ни расходами, связанными с восстановлением нарушенного права, ни упущенной выгодой (ст. 15 ГК). Не является оно и неосновательным обогащением в том смысле, какое вкладывает в это понятие ст. 1102 ГК. Имущество, переданное по расторгнутому впоследствии договору, передавалось именно по договору, последующее расторжение которого действует лишь на будущее, не устраняя правооснования для уже исполненного к моменту расторжения. Поэтому имущество, полученное по договору, впоследствии расторгнутому, было получено основательно, а именно – на основании сделки и истребованию от получившей его стороны не подлежит. Не спасает ситуацию и п. 3 ст. 1103 Кодекса.

Возвратимся к основаниям, по которым Незнайка потребовал расторжения договора. Вырученные за шляпу деньги Незнайка отдал полицейскому, который за это выдал заключенным порцию сырого картофеля. Незнайка и его сокамерники испекли ее в золе, но при дележе картошки Незнайке ничего не досталось. Стрига назвал Незнайку дурачиной и простофилей, тот обиделся на покупателя шляпы и потребовал возвратить шляпу.

Известно две ситуации, в которых у стороны договора может возникнуть право на расторжение договора. Первая – расторжение договора в связи с существенным изменением обстоятельств. Вторая – расторжение договора вследствие существенного нарушения его условий контрагентом.

Первая ситуация явно не подходит для нашего случая; кроме того, расторжение договора по этому основанию возможно только тогда, когда договор действует. В случае же с Незнайкой договор был исполнен сторонами, следовательно, обязательства, возникшие из договора, прекратились исполнением.

Нельзя усмотреть в действиях Стриги и существенного нарушения условий договора. Действительно, воспользовавшись неопытностью Незнайки, Стрига купил у него шляпу за цену, значительно меньшую чем она действительно стоила. Но это обстоятельство может быть основанием для требования о признания договора недействительным, но никак не для его расторжения[10]!

IV. «Мы не обязаны показывать космонавта бесплатно!»:

к вопросу о праве на собственное изображение

(эпизод с пресс-конференцией Незнайки как первого космонавта, посетившего Луну)

Напомним ситуацию, в которой была сказана эта примечательная фраза. Мига и Жулио устроили весьма яркую и эффектную PR-акцию – прибытие первого земного космонавта (в роли которого выступал Незнайка) на Луну и встреча его лунной общественностью. Для этого компаньонами была заранее распространена информация о том, где и когда будет проходить встреча земного космонавта и пресс-конференция с его участием. Встреча привлекла внимание средств массовой информации и на пресс-конференцию явились представители, как сейчас модно выражаться, пишущей братии, а также электронных СМИ (телевидение).

Однако ход пресс-конференции был испорчен тем, что некоторые ее участники пожелали извлечь для себя выгоду из участия в ней и превратить ее в рекламное шоу. Однако организаторы, Мига и Жулио, в крайне жесткой форме (вызвав полицию) эти поползновения прекратили.

Именно тогда и была сказана фраза, вынесенная в заголовок.

Для юриста ситуация, в которой оказались Незнайка и его компаньоны, имеет значительный интерес. Дело в том, что при ее разборе должен быть поднят один весьма тонкий и интересный вопрос из области авторского права, а также теории личных прав – это вопрос о праве на собственное изображение.

В науке гражданского права вопрос о праве на собственное изображение впервые возник в Германии во второй половине XIX века. По всей видимости, главным толчком для развития идеи о праве личности на собственное изображение, было изобретение и широкое распространение фотографии. Европейские кодификации, действовавшие в то время, не предоставляли лицам, изображенным на фотографиях (либо иных художественных произведениях) каких-либо особых прав и поэтому в правовой науке возникла длительная дискуссия о содержании и пределах права на собственное изображение.

На рубеже XIX-XX веков в германской цивилистической науке присутствовало три основных взгляда на право на собственное изображение.

Первый состоял в том, что не следует как-либо ограничивать право личности свободно и произвольно запрещать распространение своего изображения.

Второй взгляд, более консервативный, предполагал, что право запрета распространения собственного изображения может быть ограничено, во-первых, объективными потребностями государства и общества. Например, было бы абсурдным допустить иск преступника, находящегося в розыске, о запрете помещать в публичных местах его фотографию. Во-вторых, право на запрет может быть ограничено и с субъективной стороны (то есть, через изучение цели, с которой было распространено изображение; распространение изображения со злонамеренной целью является безусловным основанием для запрета распространения).

И, наконец, существовал и третий подход, суть которого состояла в сохранении status quo – изображенное лицо не имеет каких-либо прав в отношении собственного изображения. Правда, лица, отстаивавшие этот взгляд, соглашались с тем, что для целей усиления защиты прав личности следует ужесточить уголовно-правовые санкции в отношении лиц, использующих изображения для унижения, оскорбления и иного причинения вреда достоинству изображенного лица.

Германский законодатель остановился на второй точке зрения, поместив в авторском законодательстве случаи, когда изображение может быть распространено без испрашивания какого-либо согласия изображенного лица. К этим исключениям относились случаи, когда (1) распространялись портреты лиц, являющихся персонажами «современной истории»[11]; (2) распространялись изображения ландшафтов, на которых присутствуют люди; (3) распространялись изображения собрания и шествий; (4) распространялись портреты, сделанные не на заказ.

Это решение должно быть признано наиболее взвешенным подходом к регулированию права на собственное изображение, с одним только добавлением: распространение изображений «персонажей современной истории» возможно только тогда, когда указанный персонаж изображен в ситуации, не предполагающей приватность[12].

В отечественном гражданском законодательстве право на собственное изображение регулируется нормой ст. 514 Гражданского кодекса РСФСР 1964 г., в соответствии с которой опубликование, воспроизведение и распространение произведения изобразительного искусства, в котором изображено другое лицо, допускается лишь с согласия изображенного, а после его смерти - с согласия его детей и пережившего супруга. Такого согласия не требуется, если это делается в государственных или общественных интересах либо изображенное лицо позировало автору за плату.

Таким образом, отечественный законодатель перенял ограничения права на собственное изображение №№ 1 и 4 (на наш взгляд, наиболее существенные и наименее спорные) из числа выработанных научной цивилистикой. Достаточно просто определяется и субъект права требовать ограничения распространения изображений – это само изображенное лицо (недаром же право именуется правом на собственное изображение).

Перейдем к анализу ситуации, которая возникла на пресс-конференции Незнайки.

Насколько правомерным является заявление Жулио о том, что они (то есть, организаторы пресс-конференции космонавта) не обязаны показывать космонавта бесплатно?

По всей видимости, оно не соответствует изложенным выше рассуждениям о природе ограничений права на изображение. Во-первых, Незнайка как первый космонавт, прибывший на Луну с другой планеты, безусловно, является «персонажем современной истории». Показ встречи космонавта и пресс-конференции с его участием является общественно значимым мероприятием, привлекшим огромный интерес со стороны всего лунного общества. Кроме того, сам факт организации пресс-конференции, то есть, мероприятия публичного по самой своей сути, говорит о том, что ее организаторы преследовали цель сделать факт прибытия Незнайки известным неопределенному кругу лиц.

И второе соображение. Лицом, которое имеет право требовать запрещения распространения изображения лица, является само изображенное лицо (либо его наследники). Получается, что единственным, кто мог бы поставить вопрос о праве распространять изображение космонавта Незнайки является сам Незнайка и более никто. Впрочем, можно предположить, что Мига и Жулио действовали как представители Незнайки (скорее всего, как агенты), но нам об этом доподлинно неизвестно.

Таким образом, получается, что требование компаньонов о плате за право показывать по телевидению пресс-конференцию с земным космонавтом является неправомерным.

V. Особенности конструкции акционерного общества

(эпизод с созданием Мигой, Жулио, Незнайкой и Козликом акционерного общества гигантских растений)

Мы переходим к, пожалуй, самому интересному для юриста эпизоду всего романа – к созданию Незнайкой и его друзьями Акционерного общества гигантских растений.

Первое же, что обращает на себя внимание – это тот факт, что Акционерное общество гигантских растений является юридическим лицом, созданным для достижения определенной цели.

В современной российской предпринимательской практике создание хозяйственных обществ для достижения какой-либо цели – явление весьма редкое. Как правило, общества учреждаются для функционирования, не связанного с достижением определенной цели.

Мировая история акционерного дела показывает, что целевые акционерные общества были весьма распространены на начальных стадиях развития акционерной формы. Например, известны акционерные общества, создававшиеся для строительства каналов, железнодорожных путей. Существовало даже акционерное общество, целью которого в уставе было объявлено изобретение вечного двигателя. Здесь уместно вспомнить и Карла Маркса, который очень метко высказался об акционерных обществах: «Если бы человечество не изобрело акционерное общество, оно до сих пор не имело бы железных дорог».

Итак, Незнайка и его компаньоны создали акционерное общество, целью которого была названа доставка с внешней поверхности Луны[13] семян гигантских растений, которые хранились в космическом корабле Незнайки. Для достижения этой цели Акционерное общество гигантских растений предлагало неограниченному кругу лиц купить выпущенные им акции, деньги, вырученные от продажи акций, должны были пойти на финансирование разработки и строительства космического корабля, который смог бы выбраться на поверхность Луны и забрать семена. После достижения этой цели акционеры получили бы возможность обменять свои акции на семена. Однако завершить задуманное компаньонам не удалось и разгневанные акционеры начали устраивать митинги, на которых они требовали возвратить деньги, уплаченные за акции[14].

Таков фактический материал, который мы будем анализировать.

Первое, на что следует обратить внимание – это способ размещения акций Общества гигантских растений посредством предложения неопределенному кругу лиц.

Современное российское (и не только) законодательство допускает только один способ размещения акций при учреждении акционерного общества – распределение акций между учредителями. Открытая подписка на акции общества при его учреждении не допускается. Поэтому современному юристу действия Незнайки и его компаньонов могли показаться бы странными.

Однако история акционерного дела показывает, что именно открытая подписка на акции при учреждении общества была наиболее распространенным способом формирования акционерного капитала. Это, конечно же, повышало риск обмана подписавшихся на акции со стороны учредителей акционерной компании, хотя в случае добросовестности учредителей приводило к быстрому обогащению подписчиков.

С другой стороны, запрет открытой подписки при учреждении акционерных обществ, быть может, и оправданный с точки зрения заботы об уменьшении числа мошенничеств в акционерном деле, привел к тому, что понятия «акционер» и «учредитель акционерного общества» сегодня зачастую смешиваются, что, естественно, недопустимо.

По всей видимости, законодательство, под юрисдикцией которого оказался Незнайка, не знало подобных ограничений. Получается, что учредителями общества были Мига, Жулио, Незнайка и Козлик. Однако при учреждении общества они не оплачивали акции. Следовательно, лунное законодательство допускало возможность размещения всех акций учреждаемого общества по открытой подписке[15].

Теперь обратимся к природе бумаг, которое эмитировало Акционерное общество гигантских растений. Сами компаньоны называли их акциями. Так ли это на самом деле?

Акция – это ценная бумага, которая удостоверяет права акционера. Эти права - имущественные (право на дивиденд и право на ликвидационную квоту) и неимущественные (право на управление и право на информацию).

Посмотрим, как обстояло дело с этими права у покупателей акций Общества гигантских растений.

Общество не обещало каких-либо дивидендов своим акционерам. Напротив, подчеркивалось, что те, кто купит акции, получат впоследствии семена гигантских растений на сумму, соответствующую стоимости акций. Очевидно, что это не доход с вложенных денег и не распределение имущества, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов после ликвидации общества, а обычная обменная операция «деньги-товар».

Не имели «акционеры» Общества гигантских растений и каких-либо управленческих прав. Так, должности в обществе Мига, Жулио, Незнайка и Козлик распределили сами, даже не советуясь с «акционерами». Естественно, что и информацию о деятельности общества учредители «акционерам» не раскрывали.

Кроме того, известно, что размер уставного капитала акционерного общества складывается из стоимости размещенных ценных бумаг. При этом освобождение кого-либо из подписчиков от обязанности по оплате акций не допускается – в противном случае уставный капитал акционерного общества не достигнет объявленного размера. У Незнайки с друзьями не так – они выпустили пять миллионов акций, из которых два миллиона разместили по открытой подписке, а три решили поровну поделить между Мигой, Жулио и Незнайкой. Естественно, они никаких денег за эти акции не платили… Можно также вспомнить и эпизод с первым «акционером» - бедняком Седеньким, который самый первый купил акцию Общества. Расчувствовавшийся Мига подарил первому «акционеру» еще десять акций. Это, опять-таки, противоречит идее формирования акционерного капитала.

Никакого реестра акционеров в обществе не велось[16]. Судя по всему, бумаги, выпущенные Акционерным обществом гигантских растений, были на предъявителя. Они имели документарную форму выпуска и номинальную стоимость (1 фартинг за акцию).

Таким образом, уже исходя из этих обстоятельств, можно сделать вывод о том, что бумаги, выпущенные Акционерным обществом гигантских растений, вопреки своему названию, не являются акциями в общепринятом значении этого термина. Соответственно, возникает вопрос – а было ли это общество акционерным? На этот вопрос следует ответить отрицательно.

Что же за бумаги были выпущены Акционерным обществом гигантских растений?

По всей видимости, их можно определить как легитимационные бумаги, то есть, бумаги, предоставляющие их держателям право требовать совершения обязанным лицом определенных действий – выдачи предъявителю бумаги определенного количества семян гигантских растений[17]. Эти бумаги подтверждали факт заключения договора купли-продажи семян, следовательно, у их держателей имелись правовые возможности, которые присущи любому покупателю по договору. Это, в том числе, и право покупателя, сделавшего предварительную оплату за товар, потребовать возврата денежных средств в случае неисполнения продавцом своих обязательств. Что «акционеры» и сделали сразу же после того, как газеты распустили слухи о бегстве учредителей Акционерного общества гигантских растений. Если бы «акции» Общества гигантских растений действительно были бы акциями, то тогда их держатели этого права были бы лишены, потому как акционеры несут риски, связанные с деятельностью общества. Но в разбираемом случае это не так.

VI. Проблема добычи нерудных ископаемых, расположенных на поверхности чужого земельного участка

(эпизод с добычей Пончиком соли).

В отличие от легкомысленного Незнайки, так и не сумевшего адаптироваться к условиям рыночной экономики, его друг Пончик оказался вполне успешным предпринимателем. Напомним, что свое богатство Пончик быстро сколотил благодаря тому, что он первым на Луне стал использовать кристаллы поваренной соли для добавления в пищу (до прибытия Незнайки и Пончика на Луну у местных жителей соль не была в ходу).

Пончик начал свой бизнес с того, что он самолично ходил на морской берег и собирал кристаллы соли, измельчал их и затем продавал ресторанам и кафе. Затем Пончик основал соляной завод. Сырье для завода он по-прежнему брал на морском побережье. Однако такое беспечное существование Пончика длилось недолго. Хозяин земельного участка, с которого Пончик заготавливал сырье, узнал о том, что кто-то растаскивает с его земли соляные кристаллы, велел обнести земельный участок забором и отдавать кристаллы только тому, кто будет готов за них заплатить.

Этот эпизод представляет нам замечательную возможность обсудить приобретение права собственности на нерудные полезные ископаемые лицом, не являющимся собственником или законным владельцем земельного участка, на котором ископаемые расположены.

Кристаллы соли, расположенные на земельном участке, несомненно, являются собственностью того, кому принадлежит земельный участок.

Одним из способов приобретения права собственности на движимые вещи является завладение или occupatio. Для того чтобы приобрести право собственности на движимые вещи посредством завладения необходимо выполнение нескольких условий.

Первое условие состоит в том, что лицо, приобретающее вещи, должно стать их владельцем, то есть, приобрести физическое господство над ними. В нашей ситуации это условие вполне соблюдается – Пончик собирал кристаллы, складывал их в мешок и уносил с собой.

Второе – необходимо, чтобы вещи, в отношении которых осуществляется завладение, являлись общедоступными для сбора. Это означает, что собственник земельного участка, на котором осуществляется сбор вещей, дал общее разрешение на сбор. В случае отсутствия такого разрешения право на сбор может возникнуть в силу прямого предписания закона либо сложившегося местного обычая.

В изучаемой ситуации этот признак отсутствует. Никакого местного обычая, разрешающего сбор соляных кристаллов не побережье, существовать не могло, так как жители Луны вообще не употребляли соль. По этой же причине не могло быть и специального закона, который бы разрешал сбор соли.

Поведение же собственника земельного участка (которого, кстати, звали Дракула) однозначно свидетельствует о том, что никакого согласия на сбор соли он не давал – ведь после того, как он узнал о том, что представляют из себя кристаллы, находящиеся на его земельном участке, он стал выдавать разрешение на их сбор за деньги.

Не приобретет Пончик права собственности и на порошок, получившийся в результате переработки соляных кристаллов. Право собственности на вещи, полученные в результате переработки (спецификации) приобретается собственником переработанных материалов, коим, в нашем случае, является собственник земельного участка[18].

Таким образом, получается, что Пончик незаконно осуществлял сбор и последующую переработку кристаллов соли. Следовательно, лицо, за счет которого произошло обогащение (землевладелец Дракула) имеет право потребовать либо выдачи неосновательного обогащения в натуре либо выплаты денежного выражения неосновательного обогащения.

[1] Петражицкий Л.И. Права добросовестного владельца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права. Санкт-Петербург: типография М.М. Стасюлевича, 1897.

http://partagenocce.livejournal.com/180737.html

Метки: юмор