0
Школьных учителей мы ненавидели до дрожи
И боялись. Потому что постоянно были их мишенью для самоутверждения, а они опасались местных хулиганов, но жестоко отыгрывались на детях, которые были внимательны и прилежны и не могли сказать им слово поперек. Бюстики Ленина, советские флаги с лозунгами и засохшие традесканции в кадках – таким было мое школьное детство, поросшее звездчатой полынью и несбывшимися надеждами.
Впервые за партой
Моя самая первая парта в жизни была в Триполи. На уроках меня хвалили и выделяли, а дома я постоянно слышала упреки и получала подзатыльники от родителей за то, что не получалось писать ровные палочки в тетрадь: они постоянно ползли в сторону. Однажды я разрыдалась и заявила: «Так учили бы меня по-арабски, там таких палочек нет!»
Я была единственным посетителем русскоязычной ливийской библиотеки, который в пять лет отроду читал Гоголя и Толстого. Библиотекарша посмотрела на меня и сказала:
– Девочка, ты только картинки из книжечек не выдирай! Я потом проверю.
На что я ответила:
– Господь с вами, разве в томе из собраний сочинений Гоголя есть картинки?
Библиотекарша скривилась.
Девочка, одетая лучше меня
Московские учительницы постоянно соперничали со старшеклассницами. Еще бы! Разница в возрасте была не такая большая, а девочки из обеспеченных семей часто одевались так, как не могла себе позволить преподавательница на ее скромную зарплату.
Мама отличницы, после одного из школьных собраний, делилась впечатлениями с остальными.
– Ну что сказали? Посещает хорошо, хвалили?
– Да нет, расстроили. Учительница с такой агрессией заявила: «Да ваша дочь одевается лучше меня! Она не должна выделяться…»
Дурочка в обносках
Я помню слезы одноклассницы, которой учительница в классе при всех сказала «Молодец! Хорошо ответила. А эту кофту, которую ты надела…я уже видела на твоей маме!»
Казалось бы, что такого? Но для человека это стало трагедией. Она сразу же кинулась к портфелю и, рыдая, побросала в него линейку, тетради и выбежала из класса. Двое верных подруг – за ней. Зоя Владимировна сказала «Ой, а что такого?»
До конца учебы все показывали на нее пальцем, добавляя «Дурочка в обносках».
Педагог – это прежде всего борец!
Любимой угрозой было «Я добьюсь твоего исключения! Будешь в ПТУ у меня ходить». К слову, не исключили даже местного хулигана Сашу Лисицина, который бил ребят ногами, воровал мелочь и портфели, торгуя ими прямо около школы. Потому что «его мама – незаменимый человек». Знаете, в чем была ее незаменимость? На крохотную зарплату школьной уборщицы никто не шел работать. Лисицин был движимым гормонами скотом. Высокий, крепко сбитый, как Добрыня Никитич, с плебейскими толстыми губами и круглыми голубыми гляделками. Его энергию бы использовать в мирных целях.
Самым огромным риском для учительницы было забеременеть и продолжать работать. Заметив, что хрупкая и ласковая историчка Ольга Петровна стала одеваться в расшитые свободные кофты, он первым заподозрил неладное. И начал ее травить в присутствии остальных детей, говоря непристойности. Каждый, кто пытался ее защитить или выделиться из броуновского движения даунов, кидавших друг в друга ластики, самолетики и бумажки – оказывался изгоем и также подвергался изощренной травле.
Взять на слабо
Я уже писала о Кирилле. Замечательном парне, который допустил оплошность: поправил учительницу математики, когда она сделала грубую ошибку, что-то решая на доске. Она ему этого не простила: испортила характеристику, на которую в то время обращали внимание, и дергала его до последних дней, а потом выпустила с тройками по алгебре и геометрии. Для того, чтобы доказать ей, что он чего-то стоит, он поступил в МГУ на мехмат, который закончил с красным дипломом. За место сражался с сыном математички и обошел его.
У меня самые приятные впечатления от обучения в двух институтах. Но школа в моей жизни – это несъедобная подгоревшая каша, воровство, травля и стычки. То есть, республика ШКИД.