Особенности национальных выборов или чёрный пиар

Общество спектакля, так называют современную реальность, где человек стал объектом тотальных манипуляций и контрманипуляций за его выбор. Где власть над миром стала принадлежат хитрым знатокам человеческой натуры, дёргающими за ниточки человеческих страстей и выливающих ушаты грязных помоев как на таких же манипуляторов-конкурентов как они, и уж тем более на всё чистое, светлое, подлинное, потому что понимают, что оно то и является их главным противником по окончательному закабалению человека политическими технологиями.

Одно из наиболее ярких и мерзких проявлений таких технологий - это чёрный пиар. Всем мы были свидетелями того как лили грязь на Ходаковского, Захарченко, Путина, Кургиняна, обвиняя их в сливах Новороссии, работе на Ахметова или даже американцев. Мы давно уже привыкли к тому, что во время выборов депутатов или мэров, губернаторов или даже Президента чёрный пиар будет одним из непременных спутников «демократического» волеизъявления. Что с этим делать? Как вернуть людям способность различения добра от зла, ума от хитрости, благородства от низости. Сегодня я представляю очередной текст моего отца Гурьянова Сергея Ивановича (до этого уже были политические 2 сказки про Ивана-дурака). Это повесть «Чёрный пиар», переделанная в своё время из его одноимённого сценария для художественного фильма, в которой отец в присущей ему яркой юмористической манере, представил свой взгляд на решение проблемы чёрного пиара и различения подлинности, а также абсурда, наполняющего наши «демократические» процедуры. Добавлю ещё несколько примеров чёрного пиара и выборной рекламы и переду к публикации первой части юмористической повести.

А это пример неудачной политической рекламы в моей Перми

***
К счастью для судеб молодой демократии России, эту часть подземной Москвы отдали на кормление именно Ларисе. А иначе, сидели бы здесь иностранцы да беляшами торговали. Эти заброшенные коммуникации, ржавые лесенки, осклизлые стены и канализационные воды с волнующим запахом. Пронзительный вой проносящихся рядом электричек. Всё это были её охотничьи угодья. А порядок на своей территории она блюла строго. Вот и сейчас она видела двоих мужчин, пробирающихся по её земле, и хотела кушать.

Один вёл другого за руку, потому что у другого глаза были завязаны чёрной повязкой. Который вел, был высок и мосласт. Он был одет в чёрный костюм, сливающийся со стенами её подвалов и конечно же в чёрных очках. А второй - симпатяга, этакой крупный плотный, роста среднего с небольшой бородкой.

- Где мы? - аппетитным голосом спрашивал время от времени с повязкой на глазах. Он был испуган и зол.
- Вам лучше не знать. Осторожно! Камень!

Завязанный мужчина всё же бился коленкой, и проваливался в холодную воду.
- Чем здесь так пахнет? - кривился завязанный.
- Специфика работы. Не обращайте внимания.

Она тайно кралась за ними. Который в очках держал себя как должно. Он внимательно озирал окрестности, зажав в свободной руке чёрный пистолет, он пугался звуков и шорохов, останавливал ведомого и прислушивался. В какие-то моменты он вскидывал руку с пистолетом и напряжённо кричал - Пароль!

Из-за угла им навстречу выходила такая же пара - человек в чёрном и ещё один ромштекс с завязанными глазами. Второй в чёрном так же целился из пистолета и в ответ на крик не менее напряжённо выдыхал:
- Шестью шесть?
- Шестьдесят шесть - с облегчением отвечал первый.
Они расходились.

Она следовала за первой парой. Собственно, она не понимала, зачем каждый раз она провожает эти пары. Зачем ей, умной и оттого так рано облысевшей гигантской крысе мутанту это надо? Эти в чёрном не являлись пищей. Всё есть пища. И бомж и сталкер и коварный террорист. Но её племя на горьком опыте убедилось - эти в чёрном не пища. Они родня. Пусть уйдут.

Лицо заговорило машинным голосом:
- А, что, Михаил, бабульки у нас имеются?
- Я оплатил. По прейскуранту. Чек имею.
- На компанию деньги, Михаил, на компанию. Деньги - кровь войны. Положение у тебя уж больно хреновое, может понадобиться много денег.

- Так заводик у меня! Пол России валенками снабжаю: армию, милицию, народ. Лесом ещё занимаюсь.
- Валенковый олигарх, значит - задумчиво сказало Лицо. - Это неплохо. В самодеятельности выступал? Песни поёшь, пляшешь? Человека убить можешь? На нашу контору как вышел? Говори быстро, не думай!

- Камаринского пляшу, дело простое. Выпью, могу и спеть. Адресок знакомый дал. Убить? Ну, если нападут, и деваться некуда. Не знаю.
А фиолетовые глаза словно прожигали самую суть души.
- Готов идти до конца?
- В смысле?
- Девиз конторы - победа любой ценой. Мы не проигрываем. Будешь следовать советам специалиста?

- Ну, а что? - дёрнулся тут с досадой Михаил. - И нам как у людей хочется. Нас чёрным и мы - чёрным. Меня уже всего извазякали, всякую хренотень пишут! Хотелось бы как - ни будь ответить.
Вздохнул тяжело компьютер, и исчезло лицо. На экране появились какие-то цифры, расчёты, графики и вновь проявились пронзительные глаза.
- Есть специалист и для такого случая. Запомни пароль, езжай домой. Тебя найдут.

***
И вот Михаил, будучи по положению своему, как выяснилось, олигархом, занял законное место в вагоне СВ в пассажирском поезде и стал ждать. За окном был день и яркое летнее солнце. За окном работал Казанский вокзал Москвы и стояла суета, связанная с желанием граждан уехать уже от своей столицы куда подальше. Михаил волновался, вот-вот будет отправление, где обещанный специалист?

Наконец резко открылась дверь и в купе ввалился импозантный кавказец, обвешанный чемоданами фруктами с зелёным арбузом под мышкой.
- Еле успел, слушай - сказал отдуваясь кавказец. - Совсем дикий народ. Много главное. - И положил арбуз на стол.
Удивился Михаил. Маскировка? Осторожно спросил:
- Вы не продаёте славянский шкаф?
- Как не продаю, дорогой! Я всё продаю. Тебе, какой надо? Хочешь турецкий?

Глупая какая-то ситуация, Михаил растерялся. Но дверь в купе открылась ещё раз и, появившийся на пороге гражданин, быстро оценив обстановку, решительно оттеснил кавказца:
- Папаша, ты вагоном не ошибся? Здесь моё место.
Кавказец не споря забрал арбуз и ушёл, недовольно бормоча:
- Как не ошибиться, слушай. Чуть не опоздал. Много главное.

Мужчина не произвёл впечатления на Михаила. Лет сорока, суетливый, обыкновенный. Михаил с беспокойством поглядывал в окно. Где авторитетный специалист?
Поезд тронулся.

Мужчина же, положив чемодан и сумку на кровать, достал из кармана пиджака некий таинственный приборчик, включил его и начал тщательно обследовать купе. Удивлённому Михаилу показал пальцем - тсс. Быстро проверив, достал другой механизм. Тот издал негромкое жужжание. И вот тогда мужчина сказал ожидаемое:

- Вы не продаёте славянский шкаф?
- Фу! Был, да продал вчера! Так это вы? А я уж на грузина подумал. А что это ты делаешь?
- Жучков рассматриваю. В нашем деле конспирация главнее всего. Семён меня зовут. Ну, рассказывайте.
- В смысле, о деле?
- О нём родимом. Каков расклад? Вкратце я в курсе, давайте подробнее.

Семён, слушая Михаила, доставал из сумки и чемодана хитрые, очень шпионские на вид приборчики. Доставал, включал, проверял, хмыкал, слушал.
Михаил же, с любопытством поглядывая на технику, делился наболевшим:
- Городок наш небольшой, богатенький, Усть Солье. Ну, нефть есть, промышленность зашевелилась, жителей тысяч сто. Первый тур выборов мэра прошёл, остались я и Борька Нямов. Он сегодняшний мэр, хочет и дальше рулить. Он в первом туре набрал сорок девять процентов, я - одиннадцать.
- Однако.

- Негатива на меня слили, до конца жизни не отмыться. Старушки увидят - крестятся! Ага. Борька пиарщика из области выписал, Федул зовут. Может, знаешь? Нет? Такой же. Гнусный. Чего только не нагородили, смотри!
Нервничая, Михаил достал сложенную пополам листовку, развернул и передал Семёну. На листовке была изображена карикатура: Мишка, с гадкой улыбкой на лице, лежит животом на стене московского кремля, в зубах зажал валенок. И крупно заголовок - «Вор лезет во власть».
Семён одобрительно хмыкнул.

- Ну вот. До выборов осталось 12 дней, я к вам. Нельзя мне проигрывать.
Михаил выложил на стол немудрёную закуску олигарха, поставил серебреную фляжку с водкой, разлил по рюмкам.
- Ты с чем предпочитаешь?
- Больше всего люблю под рыбу в молоке. Знаешь, в горшочках запекают?
- Ну, значит и под сало примешь. Твоё здоровье, специалист.
Чокнулись, выпили, вкусно закусили.

- Что за человек мэр, какой компромат нарыли?
- Да мы и не рыли, мы не они. Так, вроде, человек как человек. Умеренный. Не пьёт, не курит, на девчонок не смотрит. Бывший главный комсомолец. О демократии, конечно, говорит, поёт прям. Только руководитель он хреновый! С такими финансовыми ресурсами! А что сделано? Вредитель. Мы какую тактику избрали? На обвинения дурацкие не отвечаем, всё разъясняем по делу, по правде: что надо сделать, что сделаю, если выиграю. Народ-то не проведёшь!

Семён, скептически улыбаясь, соорудил себе знатный закусончик: на кусок чёрного хлеба положил долю сала, сверху срез солёного огурчика и сырого лука. Тяпнув рюмочку, со знанием закусил, секунду помолчал, прислушиваясь к внутреннему я. Эх!
- Не любит народ наш зануд. Народу зрелище нужно, интрига, враг жуткий. И вождь, чтоб всех отметелил до пузырей! Творческий у нас народ, Михаил, оригинальность ценит, а мы?
- Ну, где уж нам лапотникам! - обиделся отчего-то Михаил. – Посмотрим, что вы за мои деньги навоюете.
- Воевать будешь ты и твоя команда. Моя задача придумать идею. Проблему, с которой будем всем миром бороться. Насмерть! Политика, Михаил, дело творческое.

В этот момент поезд качнуло и Семёна слегка прижало к стенке купе. Он аж зашипел от боли.
- Что ты? - испугался Михаил.
- Так я ж прямо с больницы - сдавленно пояснил Семён. - Долечиться не дал, гад! Последняя компания напоминает. Вот такая у нас работа, опасная, но очень нужная людям. Посмотри, ребята на память щёлкнули.

Семён протянул Михаилу фотографию. На фото некто, весь перевязанный бинтами, лежал в кровати. Чернела только щелочка для глаз. Рука и нога висели подвязанные на специальных приспособлениях.
Михаил, опасливо поглядывая на фотографию и кучу шпионской техники, что проверял Семён, как бы промежду прочим решил всё-таки уточнить:
- И оружие имеешь?

- Нам это без надобности, у нас голова. А может он некрофил? - ласково спросил Семён, полируя замшевой тряпочкой хромированный бок таинственного прибора.
Мишка поперхнулся. Как раз закусывал, не в то горло едва не попало.
- Кто?!
- Мэр.
- Да ну, не похож.
- Больно ты их видел, - рассмеялся Семён. - Да я не про то спрашиваю. Я хочу знать, может ли в это народ ваш поверить? А ты, косвенно конечно, но поддакнуть. Да, мол, сограждане. Как не больно говорить – но видимо это так.

- Вряд ли. Народ у нас простой, серый, слова-то такого не слыхивали. И вообще, что за манера у вас пиарщиков сразу пургу мести!? - встревожился вконец Михаил. - Ты давай в духе реализма держись! Народ-то знает уже - Якимов - это воплощённая в человеческой форме правда! Во как. Шутка. Но, с долей истины. Ладно, информацию соберём, земляк всё же, на глазах можно сказать рос. А ты уж постарайся, подай правду матку пожёстче, за тем к вам и обратился. А народ рассудит. Он у нас справедливый, истину сердцем учует.

- Огонь тушат ещё большим огнём - отрезал тут твёрдо Семён. - Запомни, Михаил, это правило номер один. Весь вопрос за что уцепиться, из чего врага будем лепить? Чтоб и народ твой не скучал, и перед людьми понимающими не осрамиться. Времени у нас, прямо скажем, осталось мало и победить без настоящей творческой Идеи не удастся.
Слово Идея Семён так и произнёс, благоговейно и именно с большой буквы.

- А вообще, какая у него платформа? На чём он тебя давит?
- Как обычно - коррупция, уголовщина.

- А ты с бандитами как?
- Никак. С Ухватом, это наш главный бандюган, нейтралитет. - Михаил улыбнулся. - О-о, у меня такой начальник охраны! Увидишь скоро. Устин Егорыч, бывший главный охотник. Зайцев за уши в мешок собирает, так тихо по тайге ходит. И таких же ребят в охрану набрал. Серьёзный мужчина.

А за окном проплывал красивый лесной русский пейзаж. Вечерело. Проносились мимо тёмные деревья, скупо освещённые деревенские полустанки. Лопоухая дворняга погналась с лаем за поездом.
Семён всё возился со своей аппаратурой, настраивал, ковырялся отвёрткой. Михаил лежал на постели, задумчиво смотрел то в окно, то на Семёна.
- Интересная у тебя профессия. Вроде шпиона. Наверное много учиться пришлось?
- Целый истфак - ответил так же задумчиво Семён, копаясь в приборе. - За нами будущее, я это сразу ухватил. Миша, а как у вас с народной активностью? Митинги там, демонстрации. Фантазия политическая? Как и за кого партии?

- Нету у нас ничего - грустно ответил столичному специалисту Михаил. - Ни народной активности, ни партий. Скучно. В основном через прессу да листовки работаем. Одним словом - большая деревня.
За окном стало уже совсем темно. Мелькали мимо огоньки фонарей, столбы.

***
Утром хмурая проводница, гордая статусом своего престижного вагона, отворила дверь и подготовила лесенку. Семён с Михаилом спустились на платформу и…
- Иди на фиг! - услышали задорный рёв десятков юношеских голосов. Заиграла варварская музыка из футбольных сопелок и гуделок, свист. Их голубчиков, оказывается, ждут.

Площадь перед небольшой станцией провинциального городка была забита встречающими. Самая большая и плотная компания человек из пятидесяти молодых людей студенческого вида расположилась у входа. Это они азартно освистывали возвращение Михаила. Над толпой колыхался огромный транспарант, на котором были нарисованы профили очень сердитых: Маркса, Ленина, Сталина, Михаила и валенка. Несколько человек радостно подпрыгивали с кумачовыми растяжками с лозунгами: - «Вон!» - «Фашизм не пройдёт!» - «Диктатуре нет!» - «Езжай на лесоповал!». На головах у ребят и девчат были надеты странные серые фуражки, сделанные из картона, в виде выразительного кукиша, смотрящего вперёд. На груди у всех светились большие круглые значки, они махали маленькими красными флажками с белым портретиком по центру, и кричали обидные речёвки про Михаила.

К ним подошли встречающие: большой, в годах, очень внушительный мужчина, миловидная женщина лет 30 и два крепких мужика.
- Здорово, мужики. Здорово, Устин Егорыч - сказал с лёгким упрёком Михаил, здороваясь со всеми за руку. - Здравствуй, Мария. Крепко вы меня встречаете, с помпой. Это Семён, он со мной.

- Это невозможно, Михаил Юрьевич! Федул совсем распоясался. Я подаю жалобу в избирком! - воскликнула возмущённо женщина и вынула из сумочки листовку. - Смотрите какой чудовищный пасквиль!

Мужчина же, которого назвали Устин Егорычем, пробурчал громко, но как бы ни к кому конкретно не обращаясь: - Сколько ещё России терпеть эту хренотень? Сколько ещё народ православный спать будет?! - и забрал чемоданы у Семёна.
Мария отдала листовку Михаилу.
Толпа усилила крики и гудение.

- Словами расскажи - приказал Михаил и решительно двинулся на выход. Устин Егорыч, опережая, невозмутимо раздвигал плечами дурачующуюся молодёжь.
- Листовка вышла якобы от вашего имени. Ой, меня кто-то за волосы дёрнул. Ребята, девочки, как вам не стыдно! В общем, вы там призываете порядок навести, как в 37-ом, молодёжь на лесоповал и валенки шить! Уйди, прыщавый!

А чуть в стороне от центра события стоял новенький, чёрненький мерседес с российским флажком на капоте. По углам его застыли четверо здоровущих охранника. Возле машины прогуливался мэр, валить которого и привезли Семёна. Он был высок, строен, номенклатурно причёсан и, вообще, весь такой холёный и ухоженный. Рядом с ним топтался его пиарщик Федул, невысокий толстенький лысый мужичок с постоянно небритым лицом и очень хитрыми глазами. Они с удовольствием рассматривали действие, развернувшееся на вокзале. Мэр показал Федулу большой палец. Молодец!

А среди зевак, наблюдающих, как молодёжь борется с тиранией, стояли двое пожилых мужчин. И один мужчина обратился к другому:
- А, что, Григорий Алексеевич? Неплохо ведь придумано. Не хуже, чем у людей?
- Что вы, Алексей Григорьевич. Ничего нового. Нет, до Москвы нам ещё ….!

Наконец Михаил, Семён и другие добрались до своих машин. Пока охранники укладывали чемоданы, Устин Егорыч показывал, гордясь собой, отнятые в толпе трофеи: - Смотри, Мишь, какие цацки буржуи начеканили - белый флажок с вышитым в центре портретом доброго мэра и надписью серебром «Я с вами». И значком с портретом же Бориса и тёплыми словами - «Хочешь быть счастливым? Выбери меня!».

- Может и мне значок с валенком выпустить? Мол, всех обую! - загорелся тут же Михаил.
- Лучше согрею - машинально поправил его Семён, думая о чём-то своём. – Ну что ж, работает конкурент грамотно. По учебнику.
- Как можно! Это же грязные технологии! Да он весь город развалил! - вмешалась возмущённо Мария - Фокусы всё. Людям надо правду говорить, чтоб не краснеть потом.
- У него голоса. Всё остальное пыль - жёстко отрезал Семён.

Мария с презрением оглядела Семёна. Семён - Марию с иронией.
Мэр, облокотившись о капот своей машины и внимательно изучая команду соперников, заметил своему пиарщику:
- Кого-то Мишка привёз из Москвы. Вон тот. Вид хорькообразный, твоё племя. Конкурент.
- Видимо, да, по виду - специалист - согласился равнодушно Федул. - Только, что можно сделать за 11 дней? При такой разнице процентов? Видали мы спецов, но такое… Невозможно. Народ штука тяжёлая и серьёзная. Бабок по лёгкому срубить приехал, хотя пыли конечно нагонит.

- Отнесись серьёзно, мало ли.
- Ребятишки сегодня по городу походят, листовки будут раздавать. Вечером в эфир пустим это мероприятие, а завтра для дяди Миши сюрприз.
- Ребят надолго выпросил? Где поселил? Кто такие, кстати?
- Студенты из Перми, друган подогнал. Недорого. Поселили в пионерлагере. Отдохнут заодно, здоровье поправят. Я проконтролировал, кормят хорошо, вечером танцы - шманцы.

Всё это время возле мэра крутилась привокзальная дворняга, выпрашивая поесть. Достала уже. Борис с раздражением отпихнул её ногой, а та, беспородная, взорвалась истерическим лаем. Мэр плюнул в неё, важно сел в свою чёрную машину и уехал.

Семён с Устин Егорычем задержались, хотя Михаил и Мария уже сели в автомобиль. Семёну объяснили, что вон там как раз мэр и есть. Семён оценил ситуацию.
- Устин Егорыч, подбери собачку.
Встретив недоумённый взгляд Устина, терпеливо пояснил:
- На всякий случай. Враг твоего врага - друг. Поехали.
Продолжение завтра

http://gurianov-pavel.livejournal.com/67371.html

(никто еще не проголосовал)

Loading...

Метки: литература, Постмодерн, юмор