- Папа, слепи мне окно!
Злата делает домик из пластилина. Четыре стены уже готовы, крышу (розовую и треугольную, как заказывали) слепил я. Теперь очередь за окном.
- Окно какое будет? - спрашиваю. - Голубое?
- Конечно, папа, - в голосе Златы бесконечное терпение и легкая снисходительность.
Я леплю окно. Вытянутое, в готическом стиле. Готово. Показываю Злате.
- Нет, папа. Не такое!
- А какое?
- Другое! Сейчас я тебе нарисую.
Злата берет фломастер и рисует. Классическое окно, разделенное на четыре части, как мы изображали в советском детстве.
- Понял. Сейчас, - я переделываю. Готическое окно превращается в простой квадрат, стеком я вывожу перекладины.
- Такое?
- Да! Теперь еще окно! И дверь!
Через несколько минут у домика появляются по окну на каждой стене (одно из них золотое. Простите, это концепт), дверь и два окна на крыше. Не спрашивайте, зачем. Ну, во-первых, это красиво...
- Красивый у тебя домик. Молодец, - говорю я. - Теперь все?
- Папа!
- Да?
- Слепи мне лошадку!
Я вздыхаю. Это она по адресу.
Мою личность создали книги и пластилин. Тысячи книг и тонна пластилина.
Поэтому крошечную лошадь я леплю на автомате. Сам поражаюсь, насколько быстро и легко я ее делаю. Раз-два и готово. С той же виртуозностью, с какой мой дед Гоша лепил пельмени, по сотне за раз, я создаю лошадь размером с двухрублевую монету. Когда-то на огромном поле, склеенном из нескольких разворотов газеты, где карандашами и засыхающим фломастером рисовалась река, сражались армии из сотен крошечных бойцов. Русские витязи и монгольская дикая орда. Иногда третьей стороной выступали викинги или ливонские рыцари. Это был настоящий пластилиновый мир.
Мы сами придумали правила и играли по ним. Мы с Юркой Рюминым, Андрюхой Башкирцевым, Димкой Ждановым или Симонычем бросали кубик и ходили, вымеряя путь полков спичечным коробком (тяжелая пехота на один, легкая пехота ходит на два коробка, конница на три). В боевом столкновении бросали кубики, вычисляя потери. Удар с фланга добавлял очков. Обход полка с тыла - давал право на дополнительный бросок кубика. Еще был алгоритм расчета стрельбы лучников (с учетом направления и силы ветра) и боевой катапульты. Фактически мы изобретали велосипед -- настольные варгеймы. Эх, дорого бы я в то время дал за свод правил какого-нибудь Вархаммера! Или хотя бы за концепцию "гексогонального поля". Удивительно, в советское время массово выпускали книги "Юный командир", "Юный адмирал", готовили будущих солдат и командиров, но никто не догадался дать советским детям военно-стратегические настольные игры. Даже не сами игры, черт с ними. Мы все сделали бы сами, от игровых полей до фигурок, нам только нужны были обкатанные, четкие правила. Эх.
Наши правила были далеки от идеала, но это были правила.
Прежде чем играть, нужно было все слепить.
Для монгольской конницы требовалось полторы-две сотни лошадей (я не шучу). Для русичей -- полсотни, у викингов вообще всадников не было, зато были драккары. Крошечные пластилиновые воины отличались только формой щитов и головы. Острая голова -- русич в остроконечном шлеме. Голова с ободком -- монгол в меховой шапке. Викинг носил рога (трудоемкий, гад), а кнехт-пехотинец (рыцарей было мало и все конные) был с круглой головой, его было сделать проще всего. У рыцаря -- голова-ведро и щит с крестом.
Мы лепили свои воинства за час-полтора. Нам не терпелось начать игру. Причем большинство лошадей делал я, как специалист по скоростной лепке. Еще у нас был пластилиновый русский город с церковью, мосты через реку, татарский "сарай-бату" с юртами и лагерь рыцарей. Викинги просто приплывали по реке. Они же бандиты.
Мы выстраивали полки по родам войск и начиналась битва.
К чему это я? В общем, я сделал для Златы лошадку.
- Красивая лошадка?
- Да! - радуется Злата. - Очень красивая! Теперь свинку! И жирафа!
Теперь у нас есть лошадка, жираф, свинка, барашек, олень, верблюд и единорог (с золотым рогом и крыльями. Простите, это концепт).
- Папа, теперь лягушку! - требует Злата.
- Хватит, пошли зубы чистить.
- Ну последнюю!
- Злата, - подыскиваю я аргумент. - я не умею лепить лягушку. И вообще, уже пора спать.
Действительно, не умею. В воргеймах редко используют лягушек.
- Ничего, - терпение Златы бесконечно. - Я тебе покажу.
И действительно, показывает. Если бы я уже не сидел на полу, я бы сполз на пол. И тихо лежал бы там, ослабев от смеха. Злата садится передо мной в позе лягушки и делает соответствующее выражение лица.
- Видишь, папа? - говорит лягушка Злата. - Теперь лепи!
И я леплю с натуры. Лягушка у меня выходит так себе, но Злата старательно позирует. И, что удивительно, это помогает.
- Готово, Злата. Красивая лягушка? - я показываю. Лягушка сидит в той же позе, что и Злата. И даже выражение лица один в один.
- Да!
- Пошли тогда зубы чистить.
Я ставлю лягушку к остальным зверям. Теперь целый зоопарк.
- Все, зови маму, показывай ей своих зверей. И пойдем зубы чистить.
- Э! - возмущается Злата. - А я? Я еще лисичку не слепила!
- Злата! Хватит уже.
- Ну, папа! Одну лисичку! Маленькую! Пожалуйста! - она делает умильную рожицу. - Ну, пожалуйста! Или я буду тебя обнимать!
Это у нее такая угроза. Обнимается Злата с таким энтузиазмом, что кажется, вот-вот оторвет тебе голову.
- Ладно, только давай быстрее. Одна минута.
- Ладно.
Я встаю. Потягиваюсь... Сейчас бы пивка.
- Папа!
- Что Злата?
- Я не знаю, как лепить лисичку.
- И что делать?
Злата смотрит на меня:
- Ты же не знал, как лепить лягушку, и я тебе помогла. Теперь ты!
Пауза.
- Что ты имеешь в виду?
Я стою и изображаю лисичку. В смысле, лиса. На четвереньках, с прямой спиной и гордым профилем. А Злата старательно лепит с натуры. Через некоторое время у меня начинают дрожать руки и колени. Когда я пытаюсь пошевелиться, Злата возмущается.
- Э! Я же делаю!
...Хороший вышел лис, кстати. Думаю, это все гены.

https://vrochek.livejournal.com/201896.html

- Нет, Лиза, - говорит она в трубку. Плечиком Злата придерживает телефон -- как делает мама. - Я не могу сейчас играть. Мне нужно делать уроки. Да-да, уроки. Так много задали.

Уроки -- это она обезьянничает за старшей сестрой. Василиса в последнее время засиживается допоздна. Пятый класс, задают много, а у Василисы каждый день по несколько часов репетиций в хоре и в театре. Злата на своем маленьком столике раскладывает тетрадь и пишет фломастером. Страница за страницей. Если смотреть с расстояния и прищурившись, это выглядит как работа старательного и аккуратного ученика. Или волны с гравюры Хокусая.

- Злата, иди чистить зубы. Злата!

Девица поднимает взгляд.

- Я же разговариваю по телефону!

Первый испуг, заставивший Злату каждый день, как по часам, надраивать свои молочные резцы, прошел. Теперь девица все чаще отнекивается и от электрической щетки, и от помощи родителей. Загнать ее чистить зубы становится все сложней.

- Злата! Что доктор сказал?!

Девица слушает в телефон, потом говорит:

- Лиза сказала, что не хочет сегодня чистить зубы.

Это серьезный аргумент. Воображаемый друг Лиза частенько выражает потаенные златины мысли.

- Хорошо, - я протягиваю руку. - Дай мне телефон, я поговорю с Лизой.

Злата смеется. «Папа, ты глупенький».

- Папа, ты что! Телефон же игрушечный!

Так. Съел? Папа ретируется из комнаты. Надо придумать обходной маневр.

Через пару минут я возвращаюсь. Девица все еще бродит с «раскладушкой», перебирает тетрадки и карандаши.

- Злата, - говорю я.

Дочь оборачивается с тем же недовольным выражением лица, что и жена, когда прерывают ее маленькую полуторачасовую беседу.

- Злата, я только что звонил лизиному папе. Мы поговорили, и лизин папа сказал, что Лиза сейчас идет чистить зубы.

В глазах дочери -- всплеск изумления. Рот приоткрывается...

- Спроси Лизу.

Злата, ворча, бредет в ванную. Победа!

Папы должны держаться заодно, думаю я.

Я представляю, как где-то в зазеркалье Лизин папа стоит в дверях ванной, сложив могучие руки на груди, и терпеливо ждет, пока Лиза чистит свои мелкие зубки. У него усталые голубые глаза. Он чем-то похож на меня, только выше и крупнее, на щеке у него шрам от лазерного луча, на плече -- татуировка космического десанта, кугуар, Сатурн, вторая Марсианская. Он прошел сквозь десятки космических сражений. Он выжил в огне Меркурия и в ледяной пустыне Оберона. Он задушил голыми руками шестиногого чупакабру и слизал азотистый лед с обтекателя ракеты, чтобы выжить. Он три раза спас мир и два раза -- Солнечную систему. Он сверхчеловеческим усилием сделал предложение лизиной маме. Он остановил нашествие венерианских роботов-убийц. А теперь ему нужно всего лишь уложить дочь спать...

Я невольно ежусь.

Даже страшно представить, каких реальных нервов стоит это воображаемому папе.

- Папа, я все! - заявляют Злата и Лиза. - Пошли читать книжку?

И мы идем.

http://vrochek.livejournal.com/164129.html

У Златы есть подруга -- отвязная девица примерно на полгода ее старше. Зовут Лиза. Лиза учит Злату плохому. Лиза не признает авторитетов и правил. Лиза на все имеет собственное мнение и всегда найдет, в какое приключение на свою попу им встрять.

Я легко могу представить Лизу лет через десять в косухе и пирсинге, с татуировкой розы на лодыжке, в окружении наперебой выпендривающихся перед ней мальчишек, и уверен, что курить она начнет раньше ровесниц.
Лиза каждый день совершает невероятные открытия и сообщает о них Злате, чтобы та восхищалась и несла свет учения остальным.
Лиза говорит Злате, с кем дружить, а с кем -- нет.
Лиза решает, какую кашу есть за ужином -- и Злата беспрекословно слушается.
На руках у Лизы переводные татуировки розовых пони, на губах -- гигиеническая помада с запахом клубники. Лиза стильная девица.
У Лизы есть айфон последней модели, белый дворец, конюшня, дача с видом на море, куча роскошных платьев, желтая машина, которую она водит сама, и настоящий стеклянный шарик.
Как отец, я просто обязан оградить Злату от тлетворного влияния этой яркой, но чересчур авторитарной личности.
Я готов это сделать.
Да.
Проблема в том, что Лиза -- Златин воображаемый друг.
В общем, привет, Карлсон

http://vrochek.livejournal.com/159674.html