Варвара — Смех и Юмор

Случайные совпадения с реальной жизнью. Варвара и семейка ботаников.

news — Tue, 19 Apr 2016 11:08:34 +0000

Семья ботаников это страшно. В пять лет, я знала все названия травок, цветов, сорняков, кустарников и деревьев, растущих на даче у бабули. В двух вариантах: по-умному и по нормальному названию. Причем, не факт, что вспоминая, как называется этот цветок, я сразу вспомню обычное название. Меня может заклинить, на языке будет вертеться иноземное название, а русское всплывет после неимоверных усилий.
Когда маленькой меня оставляли в гостях у бабушки, я вытаскивала самую большую и красивую книгу на непонятном языке, потом он оказался немецким, и листала картинки о красивых садах, парках и городах. Потом представляла, как можно украсить двор у бабушкиного дома, или у нашего. Так бы по умному, стать мне стать мне цветоводом, закончить сельхозинститут и озеленять города. Но нет, я ж решила, во что бы то ни стало оставить своей след в истории.
Просто в то время, когда я выбирала свою профессию, озеленением городов занимались как то очень удручающе. В лучшем случае это посеют траву и воткнут вичку, гордо назвав ее деревом. Высаживание цветов, создание ландшафтного дизайна еще не стало приоритетным направлением партии. Были другие направления - колбаса, сосиски и борьба с расхитителями социалистической собственности. В такое время не до красоты.
Поэтому феерические картины зеленых и цветущих городов, были только в советских кино, и то, там главный герой, стремясь на свидание к любимой, чистой и наивной девушке, обязательно обрывал цветы с общественной клумбы. И сразу переставал, был хорошим парнем в моих глазах! И это воспитывало подрастающее поколение в таком же русле. В нашем доме проживал хмурый дедушка, который тоже питал непреодолимое желание к озеленению пространства. Он высаживал деревья, кусты в нашем дворе. Все его считали чокнутым. Мальчишки ломали ветки на луки и мечи, цветущую сирень мужчины обламывали на букеты любимым, ни сколько не задумываясь, что кто то, это все вырастил. К концу жизни дедушка ненавидел всех, кто приближался к его кустам и деревьям.
Я могла гулять по городу и сразу придумывать, как и какие растения можно посадить на этом газоне. Точнее мне даже и придумывать было не нужно, я просто сразу видела картинку. Здесь бы хорошо смотрелись тагетисы, а здесь – капуцины. Лет в пятнадцать, я тоже решилась украсить отдельно взятый двор, где мы проживали. Я привезла с дачи лопату, растения и вышла во двор. Копала, садила и поливала. И сразу же стала признанной сумасшедшей. Цветы обрывали, воровали вместе с корнями и просто ломали. Людей я ненавидеть не стала, но относиться без былой наивности и доверчивости – да. Красота – раздражает. Это я поняла давно. Странно, правда?
Несколько лет я сопротивлялась общественному мнению, но потом садоводство вдруг стало очень модным, и ко мне присоединились соседки по дому. Но это отдельная история.
Самое странное, что во всей нашей ботанической семье, моя мама, напрочь лишена каких бы то ни было ботанических привязок. Она, ну не сказать, что равнодушна к цветам, когда на день рождения ей дарят розы, она рада. Но когда она увлеченно, что то строит на даче, с легкостью может бросить инструмент или доски на куст пионов. И не заметить.
- Н-Н-Нина! – бабушка, увидев очередной, погибший под строительными развалинами куст от возмущения даже сказать больше ничего не может. Только машет руками.
Маму удивленно смотрит на бабулю, доставая изо рта приготовленные гвоздики, спрашивает:
- Что?
- Мама, ты убила пион! – прихожу на выручку я.
- Да? – удивляется мама. – Я не заметила. Он же не цветет сейчас.
Вот и все объяснение. Бабуля полдня потом ходит, иногда всплескивая руками, и я по губам вижу, как она сама себе возмущается: «Он же не цветет сейчас! Мало ли, что не цветет! А зелень? У него необыкновенно красивая зелень, и как она смотрится в том углу сада!»
Но мама, увлекшись строительством необыкновенной новой лестницы, или изобретением лавочки, не замечает таких мелочей.
- Да, ладно, бабуля, не сердись! – я пытаюсь успокоить расстроенную бабушку. – Ну, она ж для тебя старается!
- Нет, ей надо было идти в строители! А не заниматься велосипедами! Пропал талант строителя! – бабуля быстро успокаивается, она добрая.
- Почему пропал? – смеюсь я над тем, что даже когда дочь уже на пенсии, мама может переживать о том, что она не правильно выбрала себе профессию. – Смотри, она довольная и счастливая строит тебе новую кухню!
Бабуля, раскаявшись, вздыхает и вспоминает, что она сама просила летнюю кухню, и теперь, когда на маму снизошло вдохновение, она ругает ее за пион. Еще раз вздохнув, она идет собирать травки для салата. Это тоже дело довольно сложное, потому что обычный салат у нас состоит не из огурцов и помидор, а из кучи полезных трав. Ну, огурцам и помидорам там тоже есть место, но самое основное занимают очень полезные растения. Манжетка, медуница, сныть, мокрица, заячья капуста, лебеда – у кого то это сорняки, у нас на даче, съедобные дикоросы, выращиваемые в специально отведенном месте. Каждый раз бабуля радостно сообщает, из скольких трав сегодня у нас салат.
- Сегодня я нашла тридцать два дикороса. – бабуля удовлетворенно и значительно приподнимает брови, и небрежно достает из кармана фартука еще дополнения – лук, петрушку, щавель и перья чеснока. Это так, не серьезные дополнения.
На следующий день, она варит зеленые щи, куда идет крапива, сныть и еще куча травок. А в середину тарелки половинка яйца и щедрая ложка сметаны! Самые вкусные щи из моего детства.
Моя детка, сами понимаете, растет в какой семье. У нее есть свои предпочтения в растительном мире. Она еще маленькая и любит утилитарность. Травы очень удобны, что бы их рвать, плести из них корзинки, плащи рыцарям и кормить драконов. Поэтому, она с детства знает названия этих удобных трав. Она беспечно скачет на одной ножке, перечисляя на ходу все травки, которые встречаются нам на пути:
- Тимофеевка луговая. – Сонька тыкает пальчиком в эту травку, - она мне нравится, когда она цветет, становиться похожа на пушистую гусеничку, с золотыми махнушками!
- Ага, - соглашаюсь я. – Идем, мы на репетицию опаздываем.
Детка занимается в танцевальном коллективе в Политехническом университете. Это нравится и детке и мне. Я ее отведу на танцы, сдам на руки хореографу, активной сбитой девушке, а сама перейду дорогу и буду пить чай у тетушки. У меня будет два часа метидативного чаепития. У всех свои радости.
- Это Костер безостый! – детка опять зависает над травкой. – Смотри, он красивый. У него много маленьких колосков на тонких волосках! Ветер дует, они волнуются.
- Кто волнуется? – не сразу включилась я в ботаническо-стилистические размышления детки.
- Колоски, мама! – Сонька возмущенно машет ладошкой, сетуя на мое непонимание.
И прыгает дальше, довольная маленькая девочка с балетной култышкой.
- А вот еще пырей! Он колючий и красивый! – Ребенок опять останавливается над сорняком. – Мама! – она радостно вопит. Детке пришла в голову гениальная идея. – Надо собрать букет Юлии Вареньевне!
Нет, она не обзывает своего любимого хореографа, просто с буквой «Р», у детки с двух лет не было никаких проблем, а вот с буквой «Л», особенно в некоторых сочетаниях, получалась только «Р».
Ребенок сосредоточенно собирает букет тимофеевок, пырея и костра безостого. Букет, получается по всем правилам составления японских экибан – гармония, простота и ничего лишнего.
- Юлия Вареньевна! – Соня кричит на весь коридор, не обращая внимания на такие мелочи, как серьезный разговор двух взрослых.
- Соня! – Хореограф пытается быть серьезной и строгой. – Нельзя пере…
- Это вам букет! – Сонька не слушает всяких взрослых глупостей про то, что нельзя и можно, радость и букет гораздо важнее. – Это пырей, он колючий, но очень красивый и полезный. Хоть его и считают сорняком, в войну из него делали муку. Это Тимофеевка, она еще не расцвела, но все равно красивая, как гусеница. А это костер безостный, смотрите, если на него подуть, волоски с колосками начинают смешно дрожать! – ребенок вываливает весь вагон информации и еще тележку впечатлений на любимого хореографа.
Юлия Валерьевна мотает головой, пытаясь справиться со всем этим богатством и не захлебнуться в ботанике. Ей это не удается. Я быстренько прощаюсь и иду пить заслуженный чай.
С эмоциями и вагоном ботанической информации Юлия Валерьевна справляется только к тому моменту, когда я прихожу забирать Соню. Два часа на переваривание тимофеевки и пырея! Представляете, если бы не подготовленный человек попал в гости к бабуле на салат из дикоросов? Выжил? Сомневаюсь. Вот я и говорю, семья ботаников это страшно!

http://strekoza-artcom.livejournal.com/112176.html

Случайные совпадения с реальной жизнью. Варвара и день рождения с Лениным.

news — Thu, 24 Mar 2016 07:08:10 +0000

В третьем классе нас всех уговорили вступить в пионеры. Ну, как уговорили – сказали надо. Маленькими легко управлять. Маленький человек личность патриотическая, легко внушаемая, точнее – доверчивая. И жаждущая добра и справедливости, в большинстве своем.
Вступали мы небольшими группами, еще и переживали, кто первой пятеркой вступит в пионеры, а кто последней. За это надо было бороться и доказывать свою верность марксизму-ленинизму кровью. Ну, почти… собирать макулатуру и металлолом, получать пятерки и быть послушным – вот такая жертва могучему богу ленинизма от маленьких воинов. Ни чего в истории человечества не изменилось… бог требует жертв, может и не требует, а вот жрецы его требуют – жертва это способ доказать свою верность и желание служить богу и жрецам.
Эк, меня занесло… это все недополученное историческое образование и любовь к истории религии. Конечно, в третьем классе я таких мудреностей не знала, просто была доверчива, наполнена справедливостью и верой в светлое будущее. И стала пионеркой.
А в четвертом классе мы перешли в среднюю школу, и получили кучу разных учителей и классного руководителя. Тогда я считала, что нам сильно повезло. Нам все завидовали – у нас самая замечательная классная! Нас воспитывали верными ленинцами – вся жизнь это служение партии! И ее жизнь, нашей классной тоже строилась на этом. Муж – рабочий. Сын, учился в нашей же школе, как и следовало ожидать – отличник и шахматист-очкарик. И, как и положено, верный ленинец. Партия сказала надо больше рабочих! И сын, не смотря на всю отличность, и шахматичность пошел в рабочие.
И вот на классном часе, нам объявили, что только у нас теперь есть такая традиция – встречать рассвет в день рождения Ленина у памятника его же имени. Рассвет в апреле ранний, у школы надо собраться в половине пятого, что бы пешком с гвоздиками пройти через весь город к памятнику и возложить цветы. Трамваи то еще не ходят! Класс накануне сделал запас гвоздик самого пролетарского цвета, кто далеко живет, и кого отпустили, остались ночевать у тех, кто жил близко к школе. Ко мне ночевать набилось человек пять из класса. Спать ни как не хотелось. Какое может быть почивание на перине, когда такое событие, что разрешили остаться на ночь друзьям! Хихикание, ворочанье и разговорчики продолжались долго, часов до двух ночи, пока возмущенные родители не поставили вопрос ребром – или нас никто будить не будет, или мы, наконец, соизволим заснуть. Ну, к этому моменту мы и сами уже хотели спать и только ждали, что бы нам скомандовали. Потому что сознаться первому, что сил нет уже хихикать и хочется спать – слабо. Самое страшное это было встать утром.
Но папа у меня обладает железобетонным характером. Нас вытряхнули из постелей в половине четвертого. Сейчас я думаю, что это было сделано с целью отомстить, нам за бессонную ночь. Все шатались, глаза не открывались, и завтракать не хотелось.
Папа к тому моменту уже заинтересованный здоровым образом жизни, постановил, что детей надо закалять. И с первого класса у меня была пытка. Утром во время умывания мне предписывалось открыть кран только холодной воды и окатиться по пояс. Ни каких полумер – обтирания мокрым полотенцем, похлопывания себя смоченными в холодной воде ладошками не рассматривалось. Открыл ледяную воду и залез туда по пояс! Братец, тогда еще мелкий – два года, был освобожден от этого просьбами мамы. В день рождения Ленина никаких поблажек не было. Меня сонную запихали под струю, я старалась не орать, что бы не позориться перед одноклассниками, но совсем не получилось, все равно вопила. Зато я проснулась и даже захотела завтракать. Одноклассники стали смотреть на меня с уважением – прямо Зоя Космодемьянская, не меньше! Вот мы, я бодрая, остальные покачивающиеся с закрытыми глазами с букетом гвоздик двинулись к школе.
Восторженная классная, с сыном и мужем ожидала нас у закрытой школы. Всех построили в пары вручили, первой и последней паре, по красным флажкам и мы двинулись сонным строем к памятнику. Идти предстояло восемь кварталов до сквера театра Оперы и балета. Когда мы туда дошли, весь класс поклялся, что это был первый и последний раз патриотического подвига. Возложили цветы, дворники застыли с метлами, удивившись такому дружному почитанию отца коммунизма. Мы двинулись обратно. Теперь предстоял длинный день в школе. Ответы у доски ни кто не отменял, и домашние задания спрашивали со всей строгостью. Все классы смотрели на нас завистью, мы были герои и молчали о своей клятве. Мы решили заманить на следующий год, как можно больше школьников на это мероприятие, что бы самим откосить. Учителя нас уважали, или делали вид, что уважают. Одна историчка, Анна Константиновна, обозвала нас патриотичными дураками и наставила двоек.
Папа провел со мной политинформацию, рассказав страшные истории о раскулачивании нашей семьи и прочие ужасы, при этом сказал молчать даже под пытками. И я перестала быть патриотичной. И пыток, после обливания ледяной водой спросонок, я уже не боялась

http://strekoza-artcom.livejournal.com/104562.html

Случайные совпадения с реальной жизнью. Варвара и спирт.

news — Wed, 23 Mar 2016 09:08:22 +0000

- Даме – спирт? – возопила я, перефразировав Булгакова.
- Конечно. Водка - это пошло. – не поддался на провокацию Гриша. – Поехали ко мне.
Я нахмурилась. Ехать к мужчине домой? Это не в моих правилах. Но… было страшно интересно. Но я хмурилась, не выпуская интерес наружу, что бы Гриша, не догадался.
- Даю честное пионерское, что будем пить только спирт, и ни каких глупостей.
- Значит, пить спирт, дело серьезное? – решила уточнить я.
- А ты думала!
- Я думала, что даме пристало пить вино, ну коньяк в случае сильного душевного волнения…
- Даме, курящей Беломор, эти напитки строго воспрещены, они портят все впечатление. И потом, тебе очень интересно. Хоть и страшно.
Вот уж кто «козел-провокатор» надо еще посмотреть.
- Интересно. – созналась я. – Но, никаких глупостей. – поставила я условие.
- Договорились.
Квартира Гриши произвела впечатление. Старый сталинский дом, в самом центре самой центральной улицы, с высоченными потолками. Пять комнат, экое барство, в почти советское то время. А библиотека! Я бы там поселилась, и осталась жить навсегда! Отдельная комната с большим мягким диваном и маленьким столиком. Я бы тут хорошо расположилась – крепкий чай, изюм и книга. Быстренько нарисовала я себе чудесную картинку, все распланировала, как хорошо в закатный час читать под пледом, с кухни доносятся волнующие запахи предстоящего ужина, заботливый мужчина рядом… Но все же спросила:
- А уборкой этого всего великолепия кто занимается?
- Жена.
Я чуть не упала в обморок. Жена… и меня в гости пригласил? Меня? Такую приличную и трепетную лань?
- Пожалуй, мне пора. – я благовоспитанно поджала губки, вполне подходяще для оскорбленной старой девы.
- Почему? – удивился Гриша.
- Ты не понимаешь? – продолжала я изображать благовоспитанность.
- Нет. – честно признался он.
- Ты женат. Я с женатыми не встречаюсь.
- Это принцип?
- Да.
- Скажу тебе по секрету: лучше таких принципов не иметь. А то вдруг захочется, а у тебя принцип. Будешь или несчастна или беспринципна.
- Сложно с тобой.
- Нет. Со мной просто. Только не выдумывай глупых принципов, усложняющих твою жизнь.
- И все же я пойду.
- А спирт?
- Как-нибудь переживу без этого сомнительного удовольствия.
- Молодец! Ты мне все больше нравишься. Стойкий, наивный ребенок.
Вот так, это значит он, меня оценивает, ставит надо мной всякие опыты, а я наивно полагаю, что я умная, начитанная и в жизни разбираюсь! Самый лучший метод в такой ситуации – обидеться. Надуться, поморгать, что бы блеснула большая слеза, вздохнуть порывисто и отвернуться, что бы скрыть невольные слезы.
- Пятерка! Заслуженная пятерка. Разыграла, как по нотам. Пошли уже выпьем!
- А жена? – расстроено напомнила я.
Жалко все же, что такой мужчина женат. Такой славный гадский Карлсон.
- Прибирает жена нашего дворника. Я не разрешаю маме заниматься уборкой, она уже в возрасте. Маму надо беречь.
Еще и мама! Что я еще сегодня узнаю? Хорошо, что не женат, он только-только, стал мне нравится. Но за наивного ребенка надо отомстить.
- Такой большой и живешь с мамой?
- Конечно. Я хороший и правильный еврейский юноша. А еврейские мальчики всегда живут с мамой до своей женитьбы.
- То есть ты не женат?
- Фу… мы это уже выяснили.
- А житье с мамой это не принцип? Или у тебя тоже есть принципы?
- Быстро учишься. Это любовь к маме.
- Фу… пошли уже выпьем. Я устала.
Меня провели на кухню. На стол постелили газетку, открыли банки со шпротами, тушенкой и селедкой. Поставили два граненных стакана. Достали трехлитровую банку спирта. И пригласили присесть. Тяжелую прозрачную жидкость плеснули в стаканы и один подали мне.
- Выдохни и выпей залпом.
- А разбавить? – испугалась я. – И почему на газетке?
- Выпей, я объясню. Ну!
Отступать было некуда. Сама согласилась. Правда, я все же надеялась на разведенный спирт, или на вино… и вообще думала, что это шутка такая… Я задумчиво покачала спирт в стакане.
- Может не надо?
- Надо.
Я выдохнула и зажмурившись плеснула в себя эту жидкость. Слегка обжигая, она скользнула в желудок. Слезы брызнули из глаз.
- Запить! – прохрипела я.
- Заесть. – Гриша сунул мне в руку вилку с селедкой. – Запивать спирт категорически нельзя. А то разбавишь и сразу станешь пьяной. А я пьяных женщин не люблю. Что тогда с тобой делать? Только глупости.
Разговор про глупости меня мобилизовал, я открыла глаза, зажевала селедку и выдохнула.
- Ну вот. Теперь и пить и курить ты умеешь. И можешь все это смело бросить. Хотя нет. Мы еще чуть выпьем на брудершафт, и тогда бросишь.
- Ладно. – расхрабрилась я.
- Отлично! – Гриша плеснул еще спирта.
– Брошу.
- Я, конечно, надеялся на брудершафт и поцелуй, - вздохнул Гриша, - но то, что бросишь тоже хорошо.
Мы выпили, поцеловались. Целоваться с бородатым мужчиной было смешно. Я, конечно, целовалась, раза два в жизни, до этого, и предполагала, что это должно быть волнительно, но было щекотно и смешно. Я рассмеялась.
- Молодец! – похвалил Гришка. – Тебе смешно – ты смеешься. Не то, что эти дуры, изображающие неземную страсть.
Я, это запомнила, но решила выяснить чуть позже, газетка на столе меня интересовала гораздо больше. Везде понаставлено хрусталя, все так чопорно и старомодно и газетка. Меня это очень занимало. Гриша внимательно посмотрел на меня, после вопроса про газетку и объяснил:
- Для каждого напитка – свой антураж. Спирт, по идее надо пить в ординаторской. Но это мы еще устроим. Вино или шампанское пить из граненого стакана – это моветон. Но пить спирт из хрусталя – такой же плохой вкус. Для меня это тоже был шок, пить из стакана. Я без ножа и вилки и льняной салфетки первый раз поел только в двадцать пять лет. У Сашки Раева в ординаторской. Я потом тебя с ним познакомлю. А теперь, если ты не возражаешь, мы будем считать, что мы пара и официально встречаемся.
Это интересно и немного страшно. И целоваться смешно. Я сразу почувствовала себя старше, я стала не просто Варвара, а уже взрослая девушка, которая, поди, и замуж соберется. Тут в голову полезли всякие еще дополнительные мысли в связи с этим, но я делиться ими не буду. Но самое страшное из этих мыслей было, что придется его знакомить с родственниками, которые и так уже задают слишком много вопросов о моем молодом человеке. В голове нарисовались красочные картины: суровый папа, хмурит брови; мама в обмороке; бабушки, укоризненно качающие головами, дедушки, тети и дяди, братья…
- Хорошо. – согласилась я.

http://strekoza-artcom.livejournal.com/104104.html