Счастливое спасение от гипертонуса

Я – по первому образованию инженер-радиофизик, по второму – экономист, по призванию – пиздобол графоман, по профессии – андеррайтер (только не спрашивайте, что это такое, это специальность в страховании, можно погуглить). К чему это я тут представляюсь? Да к тому, чтобы вы поняли – я ни фига не врач. Ни по увлечению, ни по призванию, ни по образованию. Имею очень смутное представление о медицине и об анатомии.

Но, во-первых, я считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Учитель – учить, врач – лечить, уборщица – мыть полы, а повар – готовить обед. А, во-вторых, я, как дважды жена программистов (хоть и бывшая) придерживаюсь того мнения, что не надо трогать то, что работает. Во избежание, так сказать.

И я не понимаю, откуда у некоторых врачей есть желание посеять панику на ровном месте. Нет, я понимаю, когда речь идет о платных клиниках, там, извините, черта лысого найдут у абсолютно здорового человека, лишь бы исправно посещал и оплачивал. Но в той ситуации, которую я хочу описать, у нас была страховка, то есть, излишнее рвение врача не добавляло ему ни в карму плюс стопятьсот, ни энное количество тугриков в родную клинику.

Случилось это в самом начале нынешнего века. Я только родила ребенка. Вообще, новоиспеченные мамаши – это потенциальные пациенты клиники неврозов. До сих пор помню панику, охватившую меня, когда я вышла из роддома и села в машину. Даже присутствие мужа и гипер-активной бабушки не спасало.

Но мне повезло. В том смысле, что Даня оказался потрясающе здоровым младенцем (тьфу-тьфу-тьфу). Впрочем, об этом я уже писала. Я сейчас о другом.

Мама моя, в ту пору работавшая в страховой компании, выбила специально для Дани полис ДМС в безумно дорогую клинику. Чтоб вы понимали, это был вип-полис. То есть, включено было все, что только можно. Вот с этим-то полисом мы и пошли на первый плановый младенческий осмотр.

Одномесячный Даня полностью оправдывал свое звание «идеального младенца», вел себя примерно, без дела не орал, без памперсов не писал. Все врачи, положенные нам на первой диспансеризации, как один умилялись и давали самые положительные отзывы.

Идиллия закончилась, когда пришел черед посещения врача с загадочным лично для меня названием невропатолог. Но, я уже говорила, медицина – отнюдь не мой конек)

До сих пор благодарю бога, что именно тогда я настояла на том, чтобы бабушка не ломилась вместе с нами в кабинет, а подождала у дверей. Бабушка на удивление быстро сдалась, видать, ее тоже утомило хождение по всем кабинетам большой и радостной компанией а-ля «цыганский табор». Муж тоже был выслан в машину за памперсами. Так что в кабинет невропатолога мы с Даней зашли вдвоем.

Едва взглянув на ребенка, возлежащего на пеленальном столике, врачиха округлила глаза и запричитала как профессиональная бабка-плакальщица на деревенских похоронах.

- О, господи! Боже ж ты мой! Вы посмотрите! Какой ужас!

Я перепуганно уставилась на сына. Даня возлежал среди пеленок, голый и важный, с интересом разглядывал врачиху и сучил ножками.

- А что такое? – шепотом уточнила я, чувствуя, что покрываюсь испариной.

- Вы разве не видите? У него же гипертонус!!!!

Я снова взглянула на ребенка. Поскольку я не совсем представляла себе, что такое «гипертонус» и как он выглядит, а в школе и институтах мне про него ровным счетом ничего не рассказывали, я отрицательно покачала головой.

- Да вы что? – возмутилась врач, вероятно, с ее точки зрения неумение определять в младенцах «гипертонус» считалось преступлением и каралось как минимум пожизненным заключением. – Посмотрите на него! Это же ужас!

Даня пускал пузыри, шевелил ручками и ножками, хмурил брови, не подозревая, что где-то совсем рядом притаился таинственный и ужасный гипертонус.

- И что же делать? – поинтересовалась я, пытаясь унять подступившую панику и радуясь, что рядом нет бабушки. Иначе гипертонусом осчастливились бы все присутствующие, включая врачиху и саму бабушку. И выжили бы немногие.

- Мы его спасем! – заявила врачиха, причем в ее голосе отчетливо слышались интонации Бэтмена, собирающегося вступить в схватку с мировым злом.

Через десять минут я с изумлением разглядывала ворох рецептов и инструкций, вышедших из-под пера врачихи. Количество лекарств, на мой взгляд, способное навсегда излечить от всех недугов тяжело больного паралитика, поразило мое воображение. Затейливость их применения напугало меня еще больше. Врачиха прыгала вокруг моего младенца, жестами объясняя наиболее сложные места. Я представила себе, как я донесу до мамы новость о том, что Даня поражен неким гипертонусом, и теперь все силы нужно отдать на борьбу с ним, и затосковала.

Потом я еще раз посмотрела на сына. Он был безмятежен и вполне счастлив.

«Да ну нах» - подумала я. Наверное, с этой фразы и началось мое становление как матери-ехидны.

Дело было совсем не в том, что мне было наплевать на сына. И не в заоблачной цене (как я подозревала) на некоторые препараты. А в том, что я искренне не понимала, какого, мать их, суслика, я должна травить всякой химией вполне себе здорового ребенка.

Короче, покивав врачихе и заверив ее, что с этой минуты моя жизнь будет полностью подчинена высокой цели излечения ребенка от страшного «гипертонуса», и я буду скрупулёзно следовать ее инструкциям, я покинула кабинет. Как вы понимаете, все бумажки были тщательно спрятаны на дне моей сумке, и все, что происходило на приеме, я скрыла от родственников. Ну и, соответственно, никаких действий я не предпринимала.

Ровно через два месяца состоялся второй визит в поликлинику. Если Даня и загибался от какой-то неведомой мне болезни, то делал он это так незаметно, что лучшие шпионы мира смело могли записываться к нему на мастер-класс. Хотя никаких сомнений здоровье сына у меня не вызывало, перед визитом к невропатологу я снова отослала бабушку от греха подальше и приготовилась выслушивать новые кликушества, предрекающие все беды мира мне и моему несчастному мальчику.

Врачиха нас узнала.

- Ну что? Как вы? Вы все делали, как я сказала? – живо интересовалась она, пока я раздевала Даньку.

- Конечно, доктор! – бодро отрапортовала я. – Мы все сделали именно так, как вы и сказали!

- Все-все? – засомневалась врачиха.

- С точностью до буквы! – соврала я, понимая, что отступать мне некуда.

Врачиха подошла к сыну и осмотрела его. Кроме того, что за последнее время Данька набрал в весе и росте, лично я никаких изменений не замечала. Он так же сучил ножками и ручками и не проявлял никаких признаков дискомфорта.

- Вы понимаете, что мы сделали? – возопила врачиха, чуть ли не напрыгивая на меня.

«Все, пипец! – пронеслось у меня в голове. – Я мать-убийца, гипертонус поразил нас всех, мое вранье разоблачили, короче, сейчас мы все умрем!»

- Что? – прошептала я, думая, самой ли мне идти самоубиваться или дождаться, пока эту миссию исполнит бабушка.

- Мы спасли его! – крикнула врачиха. – Мы просто его вытащили!

- Что вы говорите? – удивилась я, выдохнув.

- Я всегда знала, что эти препараты творят чудеса!

- Да-да, доктор, прекрасные препараты, - посчитала нужным согласиться я, на всякий случай, отодвигаясь с ребенком подальше от завывающей врачихи. – Мы тогда пойдем?

- Вы же видите, это совсем другой ребенок! – не унималась она.

- Конечно-конечно, просто небо и земля, - поддержала я ее, отступая к дверям.

Спасенный младенец удивленно смотрел на тетю.

С тех пор я не очень доверяю врачам. И, за исключением форс-мажора, стараюсь к ним не обращаться. И я до сих пор не в курсе, что такое гипертонус. И думаю, к чему мне эти знания? А вот врачей-паникеров опасаюсь и всячески стараюсь избегать.

А вы что об этом думаете?

http://evaevg.livejournal.com/56182.html

Метки: здоровье, мама, о жизни, об идеальном ребенке, сын, шутка юмора